Вот и Четверг!
«Чистота должна быть в душе!»- приговаривала бабушка. И, заправив прядь под платок,… бралась за весёлку.
Она ставила ведро сладкого теста. И большую кастрюлю пирожкового. Я вообще сейчас удивляюсь: как хватало кухонной посуды?! Часть была занята перед Пасхой мясным фаршем, часть –варившимся к субботе зельцем; кое-что лежало в мисках, салатниках; из холодильника доставались банки со сметаной и непременным топлёным маслом; из буфета –коробочки и пакетики.
Но – Четверг. Это был один из самых напряжённых дней. До позднего вечера в среду бабушка по возможности сама, а когда мы подросли, то и нас привлекала, «наводили уборку». Но и до этого шла подготовка. На 5 или 6 неделе поста в доме белили. Хлопали чистые ( ждущие Великий Праздник) половики, мыли окна (и корытца – что мне не нравилось), утюжили кружевной тюль (сбрызгивая его «народным способом») , перечищали содой или зубным порошком и прополаскивали всю столовую и чайную посуду, готовили пищевые сундуки в сенях .
Утро Четверга, при всей распланированности работы , как я теперь догадываюсь, начиналось с большой молитвы. Бабушка раскладывала перед собой Евангелие, другие церковные Книги (их было несколько). Она знала: в какой именно – какую закладку пошевелить. Читала долго. Лампада семь недель, казалось, не затухала никогда.
А после обеда начиналось действо. В кухне и столовой пахло ванилью. Приходилось перетирать творог. Перемерять изюм, масло, сахар. Смазывать бумажные вставки (тетрадные чистые листы или новую газетную бумагу) в жестяные формы для куличей. И удивляться тому, сколько раз сама бабушка или я по её поручению перехлопывали выпирающее из макитры тесто. А на затопленной плите в специальной кастрюльке прела луковая шелуха.
И только раз в год доставали мы старинную сырную форму от ПРАбабушки и заполняли ее специальной массой! Не было в тот момент ничего вкуснее, чем облизывать деревянную лопатку, которой всё это накладывалось внутрь. И ставилось «под гнёт» на сутки.
Сколько «городков» (лишней использованной посуды, по выражению бабушки) приходилось перемывать! Помогать формировать подошедшее тесто и следить, как оно «тронется». И томительно ждать вызволения куличей из духовки протопившейся печки.
В каждый Великий Четверг мы оглядывали лежащие потом на отдыхе на подушках куличи: не «осел» ли какой? Потому что каждый был – именной! И бабушка изредка сокрушалась: «Смотри-ка, неужели ( называлось имя близкого родственника …) будет болеть? Тесто –то провалилось.»
К вечеру всё самое лучшее было готово. В промежутках бабушка делилась сюжетами Евангелия от Матфея; восполняя силы, успевала чуть полежать на диване. А мне поручала делать глазурь.
И в поздний час она опять вставала перед домашним иконостасом.
С тех пор прошло столько лет! А я всё делаю так же.
М. Лысаковская
