Елизавета Петровна Нечипорчук не являлась уроженкой города Енисейска или Енисейского района, но когда в фондах Енисейского краеведческого музея были обнаружены ее документы, мы решили поступиться правилами, и рассказать о ней, потому что об этой женщине не рассказать нельзя. Тем более что Елизавета Петровна являлась участником партизанского движения, с июня 1942 г. по апрель 1944 г. воевала в отряде, а затем и бригаде известного партизанского командира Сидора Артемьевича Ковпака. Нечипорчук родилась 25 июля 1919 г. в селе Горки Сумской области в семье украинского крестьянина. В 1936 г. закончила восьмилетку и поступила на двухгодичные курсы школы медсестер в городе Белополье. Школу закончила в 1938 г. В 1939 г. Германия нападает на Польшу, развязывая, таким образом, Вторую мировую войну. Согласно источникам, молодая медсестра Елизавета Нечипорчук «добровольцем ушла на фронт в Польшу». Здесь возникает вопрос, вызванный скупостью записей в ее служебной характеристике: на фронт, чтобы воевать с кем? Ведь Советский Союз еще 23 августа того же года подписал с Германией межправительственное соглашение (договор) о ненападении. После вторжения немцев в Польшу, через ее восточные границы 17 сентября перешли советские войска, а 28 сентября был подписан договор «О дружбе и границе», поставивший точку в территориальном разделе Польши между Германией и СССР. Возможно, именно в этой операции РККА и принимала участие Елизавета Степановна, получив, тем самым, бесценный практический опыт работы в условиях передовой.
Но, как гласят документы, еще до окончания польской компании Елизавета была отозвана Минским Областным Здравотделом и отправлена на работу в госпиталь. Советский Союз, к этому времени, уже вел войну с Финляндией. Нечипорчук много работает с ранеными и обмороженными, а с фронта поступают все новые и новые эшелоны. В госпитале она продолжит трудиться и после завершения советско-финской войны, там она встретит и начало Великой Отечественной. В июне 1942 г. она добровольцем вступает в отряд С.А. Ковпака. Историография партизанского движения Великой Отечественной достаточно широка. Сразу после завершения войны свет увидели мемуары участников: как рядовых, так и командного состава. В том числе и воспоминания самого С.А. Ковпака. Позднее появляются и научные труды, призванные сделать обобщение результатов партизанской борьбы. Некоторой научной новизной, в этом плане, выделялся шеститомный труд «История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941-1945 гг.», где, начиная со Второго тома, уделялось внимание партизанской борьбе с захватчиками, правда по-прежнему массировалась роль Коммунистической партии в организации партизанского движения. В 2000-е гг. увидели свет фундаментальные издания «Партизанское движение (По опыту Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.)» и «История партизанского движения в Российской Федерации в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.». Но начало переосмысления и дополнения историографии данной темы явились труды 1980-х гг. о деятельности органов государственной безопасности СССР по организации партизанского движения в годы Великой Отечественной войны. Здесь можно отметить таких авторов, как В.К. Киселев, Г.П. Мищенко и Г.П. Мигрин, введших в научный оборот ранее неизвестные архивные материалы. Таким образом, тема партизанского движения в годы Великой Отечественной войны представляется достаточно изученной в широком понимании этого исторического явления. Однако личные истории участников по-прежнему являются актуальной темой, так как они вносят дополнительную ясность в отдельные эпизоды движения. Таким небольшим, но ярким эпизодом является и личная история нашей героини.
Как было сказано выше, Елизавета Нечипорчук становится участницей партизанского отряда в должности медсестры. Имеющийся опыт двух предыдущих компаний очень пригодился здешним партизанам, к этому периоду времени только начинавшим активную борьбу на тыловых и транспортных коммуникациях противника. Тогда же она начинает носить «партизанскую кличку «Джолас»». Когда Елизавета начала службу в отряде, в нем уже существовала своя санчасть. В своем дневнике С.А. Ковпак писал: «27 октября 1941 г. была организована при отряде санчасть. Организация санчасти была вызвана необходимостью. К этому времени у нас начали появляться больные и раненные. А самое главное, наши разведданные говорили, что противник готовится нас уничтожить. И мы начали готовиться к боям и организованную санчасть начали ускоренными темпами готовить». Иными словами, наша героиня пришлась весьма к месту.
Прежде, чем проследить дальнейший боевой путь Елизаветы Петровны, необходимо сказать пару слов о ее командире. Сидор Артьемьевич Ковпак по праву считался одним из успешнейших партизанских командиров. Он родился 7 июня 1887 г. в селе Котельва на Полтавщине. После окончания церковно-приходской школы работал в лавке, в которой дорос до приказчика. Отслужив в армии, работал в Саратове грузчиком и чернорабочим. С началом Первой мировой войны снова был призван в русскую императорскую армию. В боях был дважды ранен, стал кавалером двух георгиевских крестов. В 1917 г. он возвращается на родину, но продолжает воевать – уже в составе большевистских сил. Сидор Артемьевич пройдет всю Гражданскую усобицу, сначала как красный партизан, а затем и как воин РККА. Он сражался на четырех фронтах этой войны, в том числе и в составе знаменитой 25-й Чапаевской дивизии. Таким образом, к известным событиям 1941 г. он имел колоссальный опыт боевых действий, в том числе, в отношении партизанской борьбы.
Первые упоминания о боевых действиях отряда под руководством Ковпака в районе Путивля относятся к сентябрю 1941 г. Место было выбрано вполне удачное – массивы Спадщанского и Монастырских лесов. Изначально существовало три отряда: первый под командованием Ковпака, второй под руководством Черняка, третий – под командованием Руднева. Особенно для партизанской войны был хорош Спадщинский лес. Как вспоминал Сидор Артемьевич: «Не только городской житель, редко бывающий в Спадщанском лесу, но и колхозники из прилегающих к нему сёл и хуторов боятся заблудиться в этом лабиринте лесных дорог и троп. Столько разнообразия в Спадщанском лесу и вместе с тем столько похожих мест, что даже если идешь по прямой дороге, кажется, что кружишься вокруг одного и того же места, возвращаешься туда, где уже был». В сентябре, по заявлениям ковпаковцев, им удалось подорвать на дорогах несколько грузовиков и танков противника с помощью мин, найденных на месте бывшего минного поля. При этом отряды испытывали недостаток в вооружении и людях. Вопреки общему мнению о «народной войне», далеко не сразу удавалось организовывать здешнее население в боевые единицы. Здесь можно согласиться с В.В. Помогаевым, который утверждает, что: «По мере рассекречивания документов и материалов стало очевидно, что история партизанского движения далеко не так проста и однозначна. Прежде всего, потому, что советское руководство перед войной с гитлеровцами не готовилось к партизанской борьбе, хотя после Гражданской войны она считалась важным компонентом военной доктрины Красной Армии. Накануне Второй мировой войны сомнения в разгроме врага «на чужой стороне, малой кровью, единым ударом» квалифицировалось как измена Родине». Тем не менее, когда вермахт оккупировал обширные районы Украины, Белоруссии и всю Прибалтику, пришлось возрождать отряды снова, адаптировать их к условиям современной войны путем проб и ошибок.
Отряд сражался всю осень 1941 г. Вот какой отчет о проделанной работе предоставил его командир: «К 7 ноября, т. е. к празднику Октябрьской революции, наш отряд нанес противнику нижеследующий ущерб: уничтожено 5 танков, 1 тягач, 13 автомашин с боеприпасами и живой силой, 27 генералов и солдат, взорвано на основных магистралях [и] на реках Сейм и Кливень 8 шт. мостов, протяженностью 685 м, из них два по 250 м каждый. Захвачены трофеи: 2 пулемета, 50 тыс. штук патронов, 280 шт. снарядов, один танк, вооруженный 37-мм пушкой, и один пулемет». Интересно, что Сидор Артемьевич заявлял об уничтожении как минимум двух генералов, найденных, по его словам, в искореженной взрывом машине. Возможно, за генералов он или его люди приняли других офицеров, так как хоть в 1941 г. на советско-германском фронте и погибло 13 немецких офицеров в звании генерал-майор и генерал-лейтенант, но никто из них на жертвы ковпаковцев не подходит. Не менее странным выглядит уничтожение 600 венгерских солдат во время боя 28 февраля 1942 г. у села Веселое Шалыгинского района. Тогда подразделение Ковпака находилось в кольце окружения, что было задумано самим Сидором Артемьевичем для флангового удара. Согласно его воспоминаниям, хитрость удалась, и враг был разбит. Здесь важно сказать, что боевая ценность войск сателлитов Германии, за исключением финнов, была не велика, а после Сталинграда она стала минимальной. Понимали это и немцы, поэтому часто использовали их как охранные, нередко привлекая против партизан. Поэтому венгры в том бою могли быть, но потерять 600 человек за один бой с партизанами они никак не могли. В противном случае получается, что за несколько часов было истреблено 70% венгерской бригады. О собственных потерях в этом бою дневник Ковпака не упоминает вовсе. И только в своих воспоминаниях Сидор Артемьевич сообщает, что тяжелое ранение получил комиссар Руднев.
Партизаны соединия С.А. Ковпака. Фото военного времени
В 1942 г. подразделение Ковпака расширило свою работу. Елизавета Петровна играла большую роль в функционировании партизанской санчасти, порой совместно с бойцами отряда участвуя в вылазках против оккупантов с целью получения медикаментов. С «большой земли» их доставляли нечасто. Так в бою в районе села Старый Варгол она получила боевое крещенье. Вот, как описано данное событие в статье Б. Харькова «Партизанскими тропами»: «Партизаны нуждались в медикаментах. Разведка донесла, что в селе Старый Варгол находится охраняемый аптечный склад. Была послана небольшая группа партизан, в которую вошла и медсестра «Джолас». Однако подходящие к селу партизаны были замечены немецким или полицейским секретом и попали под огонь. Только уничтожив пулеметный расчет, группе удалось пробиться к складу. Подобные рейды партизан, как правило, приводили к ответным мерам со стороны противника. Как известно, еще до войны с СССР в вооруженных силах нацистской Германии были созданы охранные дивизии, подчиненные, соответственно, тыловым службам трех ударных групп: «Север», «Центр» и «Юг». В последующем, с большой долей привлечения коллаборационистов и сателлитов, устраивался массовый террор в районах с высокой активностью партизан, параллельно решался и так называемый «еврейский вопрос». Немцы уже сталкивались с партизанами в Чехословакии и Польше. В арсенале борьбы с ними имелись испытанные приемы: конфискация оружия, комендантский час, запреты на собрания. Но, как пишет И. Ковтун: «Действительно новым было другое: понятие «партизан» в содержательном плане получило весьма широкое толкование и выводилось из расового мировоззрения нацизма, которое наряду с преступными приказами вермахта, определило криминальную модель поведения германских военнослужащих, и существенно увеличило круг потенциальных жертв запланированного блицкрига». Так от рук карательных отрядов погибла и мать нашей героини, которую, как сказано в статье Харькова, расстреляли за связь дочери с партизанами.
В 1942 г. за успешные рейды партизан по коммуникациям врага, Сидор Артемьевич Ковпак был награжден Орденом Отечественной войны I Степени, а 18 мая этого же года «Золотой Звездой Героя Советского Союза». В Указе Президиума Верховного Совета СССР говорилось: «За отвагу и геройство, проявленные в партизанской борьбе в тылу против немецких захватчиков, присвоить звание Героя Советского Союза с вручением «Ордена Ленина» и медали «Золотая Звезда». В это время отряд Ковпака уже вырос в бригаду до 750 человек, а после поездки в Москву появляется идея крупных глубоких рейдов по территории Украины. Чтобы лучше координировать действия партизанских частей, постановлением Народного Комиссариата обороны от 29 мая 1942 г. был создан Центральный штаб партизанского движения с подчинением ему всех фронтовых штабов народных мстителей. Немцы так же продолжали совершенствовать тактику антипартизанской борьбы. К примеру, как пишет С.В. Кулик: «Большую опасность представляли лжепартизанские отряды, созданные самими оккупантами. Они грабили и убивали, а вину за эти преступления нацисты возлагали на советскую сторону».
После первого боевого крещения медсестра Лиза стала участницей еще одной схватки партизан с врагом. Во время своего «украинского рейда», ковпаковцы вышли к городку Лельчицы. Вот, как в своих мемуарах об этом боевом эпизоде рассказывал Сидор Артемьевич: «В ночь на 26 ноября партизанские роты подошли к Лельчицам с разных сторон и окружили центр местечка, где засел немецкий гарнизон. Артиллеристы подтащили 76-мм пушку к каменному зданию, превращённому немцами в главный опорный пункт своей обороны. Утром по этому зданию был открыт орудийный огонь с расстояния в 80–100 метров. Окопы в парке взяли под обстрел миномётчики. Несколько часов продолжалось это побоище. Потом партизаны говорили: «В Лельчицах мы ходили по щиколотку в крови немцев». Был уничтожен весь гарнизон. Спасся только начальник гарнизона, под каким-то предлогом укативший из Лельчиц сразу же после того, как ему стал известен наш ультиматум». Партизаны Ковпака заявили об уничтожении 300 человек гарнизона противника, сколько из них было местных полицаев, а сколько, собственно солдат вермахта, сказать трудно. Удивительно, но почти всегда при таких операциях – наскоках потери противника оценивались то в 600, то в 500, то в 300 человек. За редким исключением, в мемуарах того же Ковпака можно встретить такие красивые ровные цифры. Да и если бы оккупационные войска уничтожались с такой интенсивностью, то немецкие охранные дивизии уже давно исчезли с Восточного фронта. Интересно здесь привести высказывание Петра Петровича Вершигоры, который являлся одним из командиров в бригаде Ковпака: «Кстати, о потерях: как правило, потери противника, указываемые штабом Ковпака непосредственно после боя, при последующей проверке подтверждались и оказывались почти всегда уменьшенными. Установить потери в открытом бою можно только путем опроса бойцов, участвовавших в нем, командиров, путем донесений и рапортов снизу вверх; командир отделения докладывал командиру взвода, командир взвода — командиру роты, командир роты — командиру батальона, а тот — штабу соединения. Ковпак всегда боролся против дутых цифр. Он всегда, если только представлялась возможность, проверял эти данные разведкой. Он знал, за кем из командиров водится скверная страстишка преувеличивать. Поэтому часто в рапортах, не имея точных данных, он делал скидку на увлекающуюся натуру командира. Кроме того, он лично опрашивал бойцов, проверяя таким образом сообщенные ему цифры». К сожалению, не смотря на все старания командиров, некоторая «дутость» цифр все же присуща и отчетам ковпаковцев.
Важно отметить также, что в этом бою наша героиня, Елизавета Петровна, проявила мужество, под пулями перевязывая раненных партизан. Вот, как этот же бой выглядит с ее уст: «На пути отряда лежал городок Лельчицы. Здесь копилось несколько сот полицаев и оккупантов. Отсюда они выезжали грабить близлежащие села и деревни. На ликвидацию этой базы пошла рота под командованием Карпенко. Бой затянулся. Стали поступать первые раненные». Заметим, что в мемуарах Сидора Артемьевича потери партизан ни безвозвратные, ни санитарные, никак не упоминаются. В воспоминаниях Нечипорчук же говорится как минимум о пятнадцати раненых, из которых двое – тяжело. Судя по всему, противник контратаковал, поэтому ложбина, в которой перевязывала раненых Елизавета, оказалась под ударом. Дальше произошло следующее. Цепь врагов приближалась, отбиваться было практически нечем, и тут, по словам нашей героини, приближающиеся враги услышали звонкий девичий голос: «За мной! Ура! Окружай их, ребята!». Решив, что партизаны атакуют, «фашисты» обратились в бегство. Данный эпизод порождает вопрос: каким образом немецкие солдаты, не знающие русского языка, могли уловить из девичьих криков, что их собираются окружить? Но, если предположить, что в бою участвовали не немецкие солдаты, а полицаи из русских или украинцев, то тогда все становится вполне объяснимым. За мужество в этом бою Елизавета Нечипорчук была представлена к своей первой награде — ордену Красной Звезды. Но вместе с наградами этот год принес ей и контузию во время одной из схваток в лесах Украины. К слову сказать, медсестра Лиза была не единственной девушкой в отряде. Женская составляющая подразделения постоянно росла, особенно в 1942-1943 гг., когда приходилось забирать в отряд семьи видных партизанских командиров, вынужденных спасать родственников от репрессий оккупантов. В воспоминаниях участников тех событий нередко фигурируют девушки – связистки, и даже – автоматчицы: «Нина, милый семнадцатилетний автоматчик, и Аня, дорогая, незнакомая мне москвичка Аня, погибшая в бою на станции Демехи. Погиб светлый человек, смертью своей бросивший вызов врагу и своей преждевременной гибелью доказавший бессмертие нашего дела. Не знал, не видел я ее живой, но предсмертный возглас, вырвавшийся из ее груди, не забуду никогда», – вспоминал П.П. Вершигора. Вообще, воспоминания Вершигоры намного полнее рассказывают обо всех перипетиях партизанской жизни и боевой работы, возможно, потому, что дополнялись и переиздавались в 1986 г. Здесь меньше лакировки действительности, а противник не предстает таким неумелым и трусливым.
Следующая награда Елизаветы Петровны так же не заставила себя долго ждать. В конце 1942 г. Нечипорчук была представлена к ордену Красного Знамени. И вот какие обстоятельства легли в основу награждения. В конце ноября 1942 г. бригада Ковпака решила атаковать крупный железнодорожный узел в городе Сарны. В своих мемуарах партизанский командир писал: «27 ноября партизанское соединение расположилось в полесских сёлах Глушкевичи, Милашевичи, Приболовичи. Это — в лесах между Лельчицами и Олевском, вблизи железной дороги Сарны — Коростень. Отсюда группы наших подрывников нанесли удар по сарнскому железнодорожному узлу. Было взорвано девять больших железнодорожных мостов на участках Сарны — Лунинец, Сарны — Ковель, Сарны — Ровно, Сарны — Коростень, то есть нарушено движение на всех дорогах, скрещивающихся в Сарнах. Работа сарнского железнодорожного узла была полностью парализована на полтора месяца». Здесь партизанская медсестра «Джолас» — Нечипорчук сыграла заметную роль. Согласно ее воспоминаниям, узнав, что в охране железнодорожного узла присутствуют чехи и словаки, руководство отряда решило отправить ее с пакетом к их командиру. Задание было успешно выполнено, не смотря на возникшее было недоверие со стороны чешского офицера. Здесь воспоминания Нечипорчук вступают в противоречие с мемуарами Ковпака, ведь по ее словам, они станцию и ее окрестности прошли без единого выстрела, да еще присоединив к себе роту словаков.
Эпизод со словацким полковником очень запутан и только совокупность источников позволяет более-менее пролить свет на эти события. В мемуарах Ковпака, например, такой эпизод есть, но связан он не с Сарнами, а Хойниками. Вот, как об этом рассказывал сам Сидор Артемьевич: «Неподалеку от нас, в городе Хойники, стояла гарнизоном словацкая часть под командованием подполковника Гусар Иозефа. Мы решили попытаться склонить насильно мобилизованных немцами словаков к совместной с нами борьбе против немцев. Я написал письмо к словацкому подполковнику. Одна из разведчиц Вершигоры, бывшая учительница Александра Карповна Демитчик, взялась лично передать это письмо адресату. Эта отважная женщина направилась прямо в штаб словацкой части. Явившись туда в изящном шёлковом платье, она легко добилась аудиенции у подполковника. Разговор происходил с глазу на глаз. Ознакомившись с письмом, словацкий офицер спросил разведчицу:
— А что вы скажете, если я сейчас же прикажу вас расстрелять?
— Что ж, я готова к этому, я знала, на что иду, — ответила Александра Карповна.
Он был поражён её спокойствием и спросил:
— Что вас заставило идти на смерть?
— Ненависть к немцам, которые хотят поработить мою родину.
— Мы, словаки, тоже ненавидим немцев, — сказал подполковник. — Я вас не выдам, но, к сожалению, предложение вашего командования принять не могу. Если мы перейдём на сторону Красной Армии, немцы немедленно расстреляют наши семьи. Мы уже предупреждены об этом. Пока я могу обещать только, что в случае, если наша часть принуждена будет выступить против партизан, солдаты будут стрелять вверх». Таким образом, в этой истории много неясного: начиная от путаницы с населенными пунктами, заканчивая совершенно разными людьми, передававшими поручение Ковпака словакам. Возможно, Елизавету Петровну подвела память (напомним, что интервью у нее брали в 1966 г.), а возможно и журналист, не так понял и передал ее рассказ.
Постепенно, к году завершения коренного перелома в Великой Отечественной войне, стали формироваться настоящие «партизанские края», в которых настоящими хозяевами были народные мстители. Не будет преувеличением сказать, что, например, в лесах Брянщины и Черниговщины они были полноправными хозяевами. В этот период времени у немцев и их союзников, в связи с напряженностью боевых действий с регулярными частями Красной Армии, просто не хватало средств и сил для борьбы с партизанскими формированиями. Операции ковпаковцев продолжались, а сам прославленный командир в июне 1943 г. был представлен к ордену Отечественной войны II степени. Этот год вообще стал знаковым для советских партизан, усиливших натиск на железнодорожную инфраструктуру противника. Например, операция «Рельсовая война», проводившаяся с 3 августа по 15 сентября, охватила территории от Ленинграда до просторов Украины. К боевым и диверсионным действиям привлекалось 170 партизанских бригад и отрядов, а в заключительном этапе – 193 бригады. Продолжением данной компании послужила операция «Концерт». По советским данным только белорусскими народными мстителями было выведено из строя 211 тыс. рельсов, взорвано 180 железнодорожных мостов и 800 составов. Партизаны совершали настоящие рейды по тылам противника крупными силами. Одним из таких рейдов стал карпатский рейд С.А. Ковпака.
Итак, 12 июня 1943 г. соединение С.А. Ковпака выступило в свой знаменитый рейд. Теперь часть под командованием знаменитого партизанского военачальника насчитывала 1517 бойцов, у нее имелся свой штаб, лазарет, артиллерия (две дивизионные пушки 76 мм и пять 45 мм, несколько минометов). Обоз составлял более сотни лошадей, перегруженный оружием и взрывчаткой. Партизаны Ковпака должны были провести ряд диверсионных работ в районе нефтяных промыслов, а так же попутно разрушать коммуникации противника. Правда, все эти задачи ставились части, личный состав которой не имел никакого опыта войны в горах. Так же ковпаковцы рисковали столкнуться с менее дружелюбным населением этих мест, что так же затрудняло операцию. Да и собственно, отношение со стороны партизан к местному населению тоже было неоднозначным. Дело в том, что партизанские отряды, как правило, нередко создавались из представителей разных социальных и этнических групп, часть засылалась из центральных районов страны, часть составляли так называемые «окруженцы» — солдаты разбитых регулярных частей Красной Армии. Еще одним недостатком, с которым пришлось бороться, в том числе и Ковпаку, являлось желание партизан воевать только в пределах своей округи, что сводило бы на нет задуманные крупные рейды по глубоким тылам противника. Как пишет О.Н. Литвинова: «Такое положение во многом и определило регионализм партизанской субкультуры. Партизанские отряды возникали на базе одного или нескольких сел определенного района и старались действовать в его границах или на близлежащих территориях».
Сидору Артемьевичу Ковпаку и его соратникам удалось побороть в своих подчиненных данный регионализм и выйти в Карпаты. Поход предстоял очень сложный. Ковпак писал: «Успех нашего нового похода зависел, прежде всего, от того, сумеем ли мы появиться на Карпатах так же внезапно для противника, как весной под Киевом. Выйдя из лесов и болот южного Полесья в поля Западной Украины, мы должны были пройти три области — Ровенскую, Тарнопольскую и Станиславскую, форсировать несколько больших рек, пересечь до десятка железных дорог». Партизаны к тому времени уже выработали правила перемещения больших групп, скрываясь в дневное время от авиации противника, сосредотачиваясь на ночных переходах и, по возможности, храня радиомолчание. Все же задуманная операция носила в себе нотки военной авантюры. Сорвать работу по нефтедобыче имеющимися силами бригада Ковпака никак не могла, создать новый «партизанский край» тоже. При этом существовала угроза отсечения всей бригады от лесных массивов с последующим уничтожением в горах. В итоге, так и получилось. Партизаны сражались около трех недель, не имея даже карт местности. В итоге все соединение оказалось в окружении. Его бомбардировали с воздуха, по нему работала артиллерия неприятеля. И все же, в воспоминаниях Ковпака можно встретить такие цифры: «Выполнив свою главную задачу, — с 19 до 24 июля было взорвано 41 нефтяная вышка, 13 нефтехранилищ, три нефтеперегонных и один озокеритный заводы, — мы вышли в лощину реки Гнилицы». К завершению похода, при прорыве из окружения, бригада лишилась всей своей артиллерии, обоза и большой части личного состава бригады. По некоторым данным, из 1500 человек обратно вернулось 540. Пал в бою и бессменный комиссар бригады Семен Васильевич Руднев. Как боевая единица бригада Ковпака фактически перестала существовать. Только 1 октября остатки бригады, неся потери от стычек с немцами и националистами из УПА, начали небольшими группами собираться в Полесье. Была ранена и Елизавета Нечипорчук. Правда, с имеющимися документами сложно сказать, была ли она ранена конкретно в карпатском рейде, так как ее сквозное ранение бедер лишь отмечено 1943 г. без всякого пояснения обстоятельств.
По завершению рейда Ковпак только мог предполагать, как отнесется к его результатам советское руководство. До полного освобождения БССР было еще далеко, а для воссоздания отряда требовалось пополнение. Ведь далеко не всегда белорусское или украинское село было готово отдать своих людей в партизаны. Так было с первых дней войны. Исследователь партизанского движения М. Пинчук приводит интересную цитату из доклада начальника Центрального партизанского штаба П.К. Пономаренко: «В 1941-42 годах в деревнях, расположенных вблизи райцентров, были случаи, когда сами жители помогали полиции в борьбе с партизанами. Так, в деревне Клины Климовичского района в ноябре 1942 г. мужское население вооружилось и устроило засаду на группу тов. Солдатенко, в результате: 4 партизана было убито, 3 ранено. В деревне Кокойск Климовичского района население до 1943 г. было враждебно настроено к партизанам и оказывало содействие полиции».
Пока же наша героиня залечивала раны, пришло известие о ее награждении медалью «Партизану Отечественной войны I степени». Как свидетельствует характеристика: «За период нахождения в партизанском отряде товарищ Джолас-Нечипорчук Е.П. проявила себя как опытная, хорошо знающая свое дело медицинская сестра. Дисциплинирована, исполнительна, требовательна к себе и подчиненным». Ее командир, Сидор Артемьевич Ковпак, в январе 1944 г. был представлен ко второй Золотой Звезде Героя Советского Союза, как сказано в наградном приказе: «За образцовое выполнение боевых заданий командования в борьбе против немецко-фашистских захватчиков в тылу противника, проявленные при этом отвагу и геройство, и особые заслуги в развитии партизанского движения на Украине». Неоднозначный карпатский рейд закрепил за ним славу бесстрашного партизанского командира, но, в то же время, обозначил поворот в военной карьере: после награждения он был отстранен от оперативного командования бригадой, которую переформировали в 1-ю Партизанскую дивизию. Ее возглавит ближайший соратник П.П. Вершигора. Ковпак был переведен в Киев на должность члена Верховного Суда УССР, затем в 1947 г. был назначен заместителем Председателя Президиума Верховного Совета УССР, а в 1967 г. он был избран членом Президиума Верховного Совета Украинской ССР. Кстати, последней наградой военной поры – орденом Суворова II степени – он будет награжден 2 мая 1945 г. Помимо этого, следует отметить три ордена Ленина, последний из которых ему был вручен 25 мая 1967 г.
Его боевая соратница, героиня нашего повествования, Елизавета Петровна Нечипорчук после окончания войны работала в грузинском городе Зугдиди. Потом была работа в больнице города Гагры. В 1956 г. дороги жизни из небольшого курортного городка привели ее в Новосибирск, где Елизавета Петровна проработала в контрольной поликлинике до 1959 г. Но и Новосибирск не удержал ее на месте. И с 1959 г. Елизавета Петровна трудится заведующей детскими яслями № 1 в Ново-Енисейске. После войны она продолжала поддерживать дружеские отношения со многими бывшими партизанами, и конечно, их прославленным командиром. Они вели оживленную переписку, а в 1966 г. Сидор Артемьевич прислал телеграмму: «Дорогая Лиза! Сердечно поздравляю тебя с праздником трудящихся всего мира – Первого мая. От души желаю тебе крепкого здоровья, успехов в труде и счастья в личной жизни. Город Киев». Всю оставшуюся жизнь партизанская медсестра «Джолас» посвятила детям. У нее самой их было двое: дочь Людмила и сын Александр. Елизаветы Петровны не стало в 1975 г. в сравнительно непреклонном возрасте (всего 56 лет), но испытаний, выпавших на долю этой женщины, с лихвой хватило бы для книги о партизанах и их извилистых тропах, приведших к Победе.
