Все мы знаем крылатое выражение «тянуть канитель» и часто употребляем его, подразумевая затяжное, скучное и однообразное дело. Но, оказывается, канитель можно тянуть и в прямом смысле слова. Что представляет эта загадочная канитель, и зачем ее все-таки тянуть?
Изначально канитель была связана с одним из самых древних и необычных видов вышивки, которое называют также «золотным шитьем», а мастериц-вышивальщиц – золотошвейками. Само слово канитель появилось в России в XVI веке, придя к нам из французского языка (фр. cannetile).
Так называли тонкую скрученную в спираль металлическую нить для вышивания. Часто узор создавался на очень дорогих тканях — бархате, сафьяне, и работа эта требовала особого мастерства.
Изготавливалась канитель очень долго, кропотливо и сложно. Раскаляли до белого каления кусок золота, серебра или меди и затем вытягивали специальными клещами тонюсенькую ниточку. Заготовку, раскаленную добела, протаскивали через небольшие отверстия в волочильной доске. Протащив проволоку, ее сначала остужали, а затем раскаляли снова, чтобы она становилась мягкой и легче проходила уже через другие, ещё более мелкие отверстия. Опять остужали и вытягивали дальше, пока не получали необходимую толщину нити. В конце эту тончайшую нить из проволоки, около 0,1 мм аккуратно навивали на стержень для придания ей спиральной формы. Когда она снималась, то получалось правильное распределение фасеток (скошенная боковая грань), производящие эффективные переливы цвета.
В работе канитель обыкновенно разрезалась на короткие кусочки и пришивалась шелком, пропускаемым вдоль оси спирали. Шелковый стежок, притягивающий золотую нить, образовывал выгнутость, следование одного стежка за другим, а не притянутые куски создавали блестящую выпуклость. Всё вышитое пространство — это рельефный рисунок, более или менее высокого настила. Поверхность приобретала вид металла или парчовой ткани. Вышивали канитель в «прикреп». Это означает, что концы золотой нити при вышивке с двух сторон закреплялись на ткани. В качестве «настила» под вышивку использовали бересту, кожу, бумагу в нескольких слоёв. «Настил» использовали разной толщины. Делалось это вручную. Занимавшиеся этим видом искусства располагали весьма незначительным арсеналом технических средств. Для вышивки золотом применяли пяльцы (рама для натягивания ткани, на которой вышивают), шпульку (катушка для намотки ниток), кривой нож, иглу. Долгое это было дело, кропотливое и оттого нудное. Вот в середине XIX века и пошло выражение «тянуть канитель», используемое в переносном смысле.
Красивые ткани и наряды, сияющие на солнце, не могли оставить равнодушными никого и раскупались моментально, хотя стоили очень дорого. После принятия христианства на Руси блеск и сияние золотного шитья по достоинству оценили священнослужители. Богатые одежды, расшитые золотой канителью, придавали особую торжественность службе.
Со временем вышивка канителью стала еще более сложной и красивой, научились делать нити самой разной толщины и фактуры и стали использовать их в сочетании с другими материалами – драгоценными камнями, жемчугом, блестками, золотыми шнурами…
Временем расцвета канительной «богатой» вышивки одежды стала светская эпоха XVII-XVIII века. Но, к сожалению, в конце XIX века наступил закат этого прекрасного искусства, а после Октябрьской революции о нем забыли.
В коллекции «Этнография» Енисейского музея-заповедника хранятся уникальные предметы священнослужителей конца XIX века, вышитые той самой канителью. Сохранившиеся образцы и сейчас поражают наше воображение красотой и изысканностью вышитых орнаментов, тонкостью и искусностью шитья, а также удивительной гармоничностью композиционных решений, как в орнаментальном, так и в лицевом шитье.
Андрей Дементьев.
Смотрела крепостная мастерица на вышитую родину свою…
То ль серебро, то ль золото искрится, то ли струятся слезы по шитью.
И лишь ночами вспоминала грустно, как бьется лебедь в лапах у орла.
Откуда же пришло твое искусство? Чьим колдовством помечена игла?
А было так: проснувшись на печи, крестьянка вдруг почувствовала солнце,
Когда сквозь потемневшее оконце пробились к ней весенние лучи.
Как нити золотые, всю избу, они прошили радостным узором.
Она смотрела воскрешенным взором и утро принимала за судьбу.
Все в ней дрожало, волновалось, млело. И белый свет — как россыпи огней.
Она к оконцу оглушено села… И вот тогда пришло искусство к ней.
Пришло от солнца, от надежд,— оттуда, где ничего нет ближе красоты.
Она в иголку вдела это чудо, ниспосланное небом с высоты.
И не было прекраснее товара на ярмарках заморских, чем ее.
Она надежду людям вышивала, и горе, и отчаянье свое.
Что видела — на шелк переносила. И много лет еще пройдет, пока
Свободной птицей спустится Россия на синие счастливые шелка.
Хранитель: Черепанова Т.А
