Письма из Енисейска.
«Рвусь в Енисейск, как будто это Москва…»
Н.Р. Эрдман.
85 лет назад, 16 ноября 1933 г. на Енисейской земле добровольно — принудительно, по этапу, за свой счет и не без приключений, прибыл один удивительно талантливый человек. «Шутник с печальным лицом» — как называли его в 20-е годы. Имя нашего героя всегда было на слуху, и не только на слуху, но еще и на виду. Ведь с легкого росчерка Николая Робертовича Эрдмана появились сценарии для известных советских фильмов, так любимыми многими — «Волга-Волга», «Веселые ребята». Мы и по сей день смотрим эти картины и знаем, что один из авторов сюжета – Николай Эрдман, и это несмотря на то, что его имя старательно отовсюду вычеркивалось.
С нашим городом его связывают не самые солнечные воспоминания, но сначала немного истории. Николай Робертович Эрдман родился 16 ноября 1900г в г. Москве. В 1919 г. окончил реальное Петропавловское коммерческое училище, а с 1922 г. начал печататься. Николаю Робертовичу было 25 лет, когда на его плечи свалилась известность. После грандиозной премьеры его пьесы «Мандат» на подмостках театра Мейерхольда. Сатирическая драма – жанр пьесы, сатира еще не имеет противопоказаний и назначается без рецепта во всех театрах страны, в том числе в Одессе и Харькове, Баку и Ташкенте; в 1927 г. пьеса была поставлена в Берлине, а в одном только театре Мейерхольда выдержала более 350 представлений. Спустя пять лет Эрдман напишет пьесу «Самоубийца», но ее премьера так и не состоится. Генеральную репетицию посмотрел Л. Каганович и запретил спектакль. Только через 52 года «Самоубийца» увидит свет рампы в Московском театре сатиры — пять представлений и его опять запретят, и только в 1987 г. работа над постановкой возобновится и пойдет гулять по стране. А жители Енисейска смогли увидеть эту постановку 3 марта 1992 г. по инициативе режиссера Енисейского народного театра – Аллы Васильевой. Она писала: «…Для меня, режиссера этого спектакля, Николай Эрдман стал очень дорог, он как птица, подстреленная пулей страха из пистолета запретного времени…»
Мало кто знает, что Николай Робертович также работал и над сюжетами многих советских мультфильмов, среди них всеми любимые «Золотая антилопа» (1954), «Двенадцать месяцев» (1956), «Снежная королева» (1957), «Кошкин дом» (1958), «Королевские зайцы» (1960), «Дюймовочка»(1964), «Лягушка-путешественница» (1965) и много других. А в 1951 г. был награжден Сталинской премией второй степени за сценарий фильма «Смелые люди».
Но это было уже после, а сейчас вернемся в 1933г. Вроде бы, ничего не предвещало беды, в жизни Николая Робертовича было много ярких проектов и творчества. Летом на проходивших в Гаграх съемках фильма «Веселые ребята», одним из авторов сценария которого он был, писателя арестовывают и отправляют в Красноярский край, в город Енисейск. По одной из версий, поводом для ссылки послужили басни Н. Р. Эрдмана в соавторстве с Массом, и вот одна из них:
Мы обновляем быт
И все его детали.
«Рояль был весь раскрыт
И струны в нем дрожали…»
— Чего дрожите вы? — спросили у страдальцев
Игравшие сонату десять пальцев.
— Нам нестерпим такой режим,
Вы бьете нас — и мы дрожим!..
Но им ответствовали руки,
Ударивши по клавишам опять:
— Когда вас бьют, вы издаете звуки,
А если вас не бить, вы будете молчать.
Смысл этой краткой басни ясен:
Когда б не били нас,
Мы б не писали басен.
По воспоминаниям рабочей группы кино, Эрдмана увезли в плаще Утесова, потому что его застали врасплох и не дали толком собраться. Утесов дал ему плащ со своего плеча… А дальше были допросы, которые вел следователь Шиваров – «Ценитель поэзии», и ссыльный этап. Масс был отправлен в Тобольск, Эрдман — в Енисейск. Оба отделались сравнительно легко: всего лишь по три года ссылки и «минус десять лет» без права проживания в Москве и в других крупных городах. Из творческой интеллигенции были вырваны «всего лишь» два его ярких представителя в расцвете творческой карьеры. Съемки фильма тем временем продолжались. «Веселые ребята» вышли в январе 1934 г. и начали свой триумфальный путь во времени и пространстве, только фамилий создателей не было в титрах.
Дорога в Сибирь в арестантском вагоне была долгой, как вспоминал сам Николай Робертович. Выпустили на «свободу» только в Красноярске, откуда он за свой счет должен был добираться до Енисейска. В пути он написал несколько писем своей возлюбленной Ангелине Осиповне Степановой: «3 ноября 1933 г. Деревня Большая Мурта. Только что задавал корм своему Гнедко (Петушок Сибири): 120 верст – 2 дня… А сейчас сижу в хате и греюсь у печки. До Енисейска осталось около 250 верст. Мороз стоит градусов в 30, и обещают больше. Завтра буду искать новых лошадей. Еду один, всеми брошенный и покинутый. Даже ГПУ и то от меня отказалось. Обнаружил вокруг себя и в себе много любопытного. Рвусь в Енисейск, как будто это Москва…» И позже: «6 ноября 1933 г. Большая Мурта. Застрял в деревне. На почтовых уехать не удалось – не взяли. Нанять крестьянскую лошадь – не по карману. Дорога от Красноярска до Большой Мурты и так обошлась мне слишком дорого. По подписке я должен быть в Енисейске до десятого. Сегодня шестое. Машина, которую я жду, и на которой меня обещал захватить один сердобольный товарищ, — не приходит. Дело в том, что мне пришлось ехать одному. Красноярск махнул на меня рукой и, взяв с меня подписку, выпустил на свободу. До этого я не видел ее четыре дня. Я не видел ее, даже если бы стал считать свободой посещение уборной. Что мне будет за опоздание, тоже не знаю. Сейчас я живу с вербовщиками лошадей на Фуражной базе «Енисей — Золото». Вербовщики – люди хорошие, и я их слушаю с превеликим интересом до глубокой ночи. Вообще, живу я занятно, но хочется быть на месте, хочется сесть за стол…»
С горем пополам Николай Робертович все же добрался до пункта назначения, и надо случиться, что именно в этот роковой день ему исполнилось 33 года — возраст Иисуса… Роковое число. Найти комнату в Енисейске оказалось крайне трудно. Пришлось жить «в невероятных условиях» в одной комнатке, в которой кроме поселенца помещалось трое взрослых и четверо детей. «Крик и плач не смолкали с утра до вечера, лужи не просыхали с вечера до утра». Наконец, ему все же удается поселиться в другой комнате, с тремя столами, одной кроватью, «а главное, без детей». В Енисейске он проживал по ул. Сталина д. 23, (ныне ул. им. Крупской).
В своих письмах к матери он ярко подметил повседневную жизнь, быт и нравы енисейцев и пролетарскую бюрократическую баранью несгибаемость – вся эта смесь «закаляла сталь». Ведь относиться с юмором к своей нелегкой доле может только сильный человек. Силой его сквозит каждая строчка: «В Енисейске кроме природы ничего, к сожалению, нет. Сегодня взял в библиотеке «В людях». Здесь, к сожалению, даже в люди выйти нельзя… Жизнь моя в Енисейске тиха и однообразна… Местное население без сомнения живет по-иному, и жизнь в городе бьет ключом. Со дня моего приезда уже успели сменить двух заведующих клубом и назначить третьего председателя Райпрофсовета».
Так же в одном из писем он с юмором и теплом вспоминает хозяйку своей квартиры: «Сегодня пятьдесят два градуса, хозяйка моя поехала на Енисей полоскать белье — вот как здесь относятся к морозам. Сейчас она вернулась и, прыгая у печки, рассказывает, что у проруби, кроме нее, никого не было. Стало быть, я живу у самой храброй хозяйки в городе. Буду самым храбрым жильцом и понесу письмо на почту».
Несмотря на все бытовые тяготы, он все равно продолжает любимое творческое дело. Его принимают на работу в городской клуб, он пишет пьесу, живо откликаясь на злободневные проблемы маленького городка: готовит материал «о прорыве на енисейском лесном заводе». Ставит «пьеску для местной партийной конференции», которая проходит с успехом: «публика смеялась, и я боюсь, что меня теперь не оставят в покое». Ездит со «своим театром», который «принимали очень любезно, угощали вином и объявили, что следующей постановкой ставят «Мандат». – самое культурное место в Енисейске: библиотека, клуб, труппа – лучшие в городе».
Кстати о посещении библиотеки. С юмором в одном из писем отзывался о Большой советской энциклопедии 1933 г. К слову сказать, данный том бережно хранится в библиотеке Енисейского краеведческого музея. «Я был в городской библиотеке, и мне удалось установить по Большой Советской Энциклопедии, что я родился в 1902 году. Как видишь, пока я остался в барыше — у меня отняли год и подарили два. Если к концу срока мне подарят еще четыре, я вернусь в Москву совсем молодым человеком…»
Спустя многие годы о том периоде жизни Николай Робертович писал: «История, которая произошла со мной, ограничена географией, а наша жизнь принадлежит первой, а не второй. Путь Москва-Енисейск – это не путь моей жизни, и я нахожу и теряю свои радости и печали совсем по другой дороге».
Немного писем Н. Эрдмана к А. Степановой читайте по ссылке https://www.rulit.me/books/pisma-nikolaj-erdman-angelina-stepanova-1928-1935-gg-s-kommentariyami-i-predisloviem-vitaliya-vulfa-read-441138-21.html
Крушинская Ольга
библиотекарь музея