Царствование Александра II стало временем коренных преобразований в устройстве нашей страны. Особняком среди «Великих реформ» Александра II стоит отмена крепостного права в 1861 году, однако стоит понимать, что со сменой статуса определенных социальных групп населения требовались преобразования во многих других сферах.
Во времена крепостного права крестьянство подвергалось «домашнему» суду помещика, в редких случаях появляясь в государственном суде. Существовавшая на тот момент судебная система, учреждённая ещё при Екатерине II, не отвечала современным требованиям, если сравнивать ее с западноевропейскими аналогами. Судебная и административная власть не имели чёткого разграничения, губернаторы владели полномочиями отменять решения всех уездных и губернских инстанций.
Многоступенчатость системы затягивала процессы на многие годы, дело проходило через множество стоящих друг над другом инстанций, имевших полномочия отменять решения предыдущей. Сам судебный процесс проходил в заочной форме, судья руководствовался только предоставленными документами, что делало невозможным устно-состязательный судебный процесс. Необходимость в коренных преобразованиях осознавалась на всех уровнях общества, в том числе и в императорском окружении.
После старта «Великих реформ» структура общества резко поменялась. Отмена крепостного права высвободила большие массы населения из-под юрисдикции помещичьего суда, хотя для Сибири это было актуально в меньшей степени ввиду незначительного количества крепостных крестьян в регионе. Существовавшая на тот момент судебная система не могла объять население, попавшее под юрисдикцию общего суда ввиду своей инертности. Работа над «Судебной реформой» началась ещё в 1861 году.
Первоначально в Государственном совете рассматривали предложения по улучшению существующей системы, однако позже в совете пришли к мнению, что улучшение текущей системы нецелесообразно, и вместо этого необходимо создать концепцию новой реформы, обсудить и утвердить её, а после разработать новые судебные уставы заново. В октябре того же года Государственная канцелярия сформировала ответственную за составление концепции группу, в которой выделился статс-секретарь Сергей Иванович Зарудный, внесший решающий вклад в дело.
Концепция новой реформы была составлена в короткий срок. 9 апреля 1962 года по указу Александра II реформа была передана на рассмотрение в Соединенные департаменты законов и гражданского Государственного Совета, где была принята после ряда заседаний. Следующим этапом Судебной реформы стала разработка и принятие новых Судебных уставов. Новые Судебные уставы состояли из четырех основных законов: Учреждения судебных мест, Устава уголовного судопроизводства, Устава гражданского судопроизводства, Устава о наказаниях, налагаемых мировыми судьями. В марте-июле 1864 года законопроекты были рассмотрены Соединенными департаментами, утвердившими их практически без разногласий, а в сентябре-октябре – Общим собранием Государственного Совета. 20 ноября 1864 года Александр II утвердил новые Судебные уставы, дав старт фактическому воплощению реформы.
Судебная реформа 1864 года полностью изменила судоустройство в нашей стране, начиная с создания двух ветвей судов – мировых и общих судебных установлений, или же окружных судов, обслуживающих несколько уездов. После реформы судебный процесс изменился концептуально. Суд был отделён от администрации, став гласным с состязательным процессом, на котором стороны получали равные права для своей защиты с предоставлением доказательств. Также судопроизводство стало делиться на предварительное и судебное следствие, а также для каждого действия был введён определённый срок исполнения, что значительно повысило скорость судебных разбирательств. Наиболее прогрессивными введениями реформы стало зарождение институтов адвокатуры и присяжных, ставших обязательным элементом процесса, рассматривающего уголовное дело, а также отмена телесных наказаний.
Первоначально планировалось провести реформу на территории всей Российской империи в течение четырёх лет, но практическое воплощение завершилось только в 1899 году. В Енисейской губернии реформа была осуществлена в 1897 году, и в ноябре того же года произошла первая сессия окружного суда в Енисейске, свидетелем которой стал прославленный летописец Михаил Прокопьевич Миндаровский. В процессе действа с ним произошёл крайне любопытный случай, нашедший своё отражение на страницах его мемуаров.
Вот что пишет Михаил Прокопьевич о том событии:
«Первая сессия окружного суда состоялась в ноябре и, весьма естественно, привлекла много публики, интересующейся ходом процессов. В числе глазеющих занесло и меня, где я не только насладился заседанием и состязательными прениями, но и сам имел удовольствие благодаря своей любознательности попасть в число обвиняемых.
Все это неожиданно и быстро превратилось для меня в действительность следующим образом. В ожидании момента проникнуть в зал заседания я стоял в толпе пред входными дверями в это чистилище. Неожиданно ни для кого из зала выскакивает молодой человек, почти юноша, и, локтями расталкивая публику, бесцеремонно пробивается к выходу. В этот-то момент он, скользнув в толпу и пробиваясь мимо меня, наступает каблуком на мою ногу, и как раз на то самое место, где у меня на пальце была сухая мозоль. Моментально, невзвидев света, я почувствовал ужасную боль и, не сознавая ничего, толкнул в спину пробивавшего себе дорогу юношу. Видимо толчок мой настолько был чувствителен для юноши, что он полетел с ног, как только попал в пространство, свободное от публики. Все это произошло настолько быстро и неожиданно, что на это из публики никто даже не обратил внимания, а тем более я сам. Каково же было мое удивление, когда спустя неделю я получаю повестку от мирового судьи о вызове меня на суд в качестве обвиняемого в нанесении оскорбления действием такому-то. Только тут я почувствовал разницу в старом и современном законодательстве, а по прочтении мне приговора узнал и беспристрастность, и справедливость суда.
Сколь я ни ссылался на суде на свою проклятую мозоль, инстинктивно вынудившую меня толкнуть юношу, судья приговорил меня к аресту на семь суток без замены штрафом. Оказалось, что я толкнул рассыльного этого судьи, посланного по какому-то делу, и только благодаря тому, что на этом «должностном лице» была простая блуза, а не курьерский мундир, я получил такой легкий приговор, как объяснил впоследствии сам судья.
Интересна главным образом мотивировка решения этого судьи в части, касающейся моей злополучной мозоли. В своем приговоре он говорит, что «всякий входящий в толпу может рассчитывать, что его толкнут и наступят на ногу, а потому…» и так далее, дескать, никуда не должен показывать своего носа, если не хочет быть изувечен этой толпою. Долго я помнил этот приговор и боялся с мозолью идти в театр, в церковь и прочее, чтобы опять не попасть к подобному судье, которому место уготовано в раю.
Интересно нам, сибирякам, пред глазами которых прошло немало таких судей, сопоставить эти мудрые решения с программной речью министра юстиции Муравьева, сказанной им в Иркутске при осуществлении в Сибири института судебных уставов. Как известно, он помянул, что «Сибирь будет наделена лучшими силами юстиции, все, что представляет в России цвет и сок российской юриспруденции, прибудет в Сибирь насаждать закон и порядок», — такова по содержанию была его речь, обращенная к сибирякам в 1897 году. И вот если в лице судьи Максимовского мы должны были видеть и признать цветы российской юстиции, то каковы же были стебельки и корни того растения, оставшегося в России, которое именуется судебным ведомством того доброго времени, про которое я пишу?».
Несмотря на абсурдность ситуации и едкие комментарии Михаила Прокопьевича по поводу всей судебной системы, стоит понимать субъективность его слов, как человека, попавшего в неприятную ситуацию с трактовкой законов. В целом же Судебная реформа, несмотря на затянутое воплощение в жизнь, очевидно, улучшила качество судопроизводства в нашей стране, привнеся в судебный процесс ряд современных, на тот момент, нововведений.
